07 апреля 2020
Ключевой человек ФРС США, Джанет Йеллен, обозначила главные проблемы для американской экономики на 2016 год и далее. Все более или менее стандартно. Слабый внутренний спрос (потребление), тормозящий Китай, вялая инфляция и др. Среди прочих моментов – производительность труда – по материалам AMarkets.
За последние 7 лет производительность труда в США не росла. По словам Йеллен, такое положение дел – как бы норма жизни в атмосфере Великой рецессии. Всем тяжело, но американская экономика обязательно выкарабкается – компании возобновят инвестиционную активность (глава ФРС, правда, не уточняет, о каком типе инвестиций идет речь), бизнес будет расти, зарплаты увеличиваться. Бла-бла-бла. Оптимизм госпожи Йеллен – это, конечно, хорошо и, возможно, даже кого-то взбодрит. Но реальность суровее. Вообще, какое значение имеет производительность труда? На долгосрочную перспективу этот показатель – ключевая детерминанта глобального улучшения качества жизни, подразумевающая рост зарплат без увеличения производственных издержек. Когда в последний раз было такое, чтобы зарплаты росли без роста издержек? В период правления Йеллен и Бернанке такого точно не было. Тем не менее Йеллен продолжает упорно настаивать на том, что экономика растет – компании создают новые рабочие места, и, значит, все хорошо. Однако же компании почему-то не спешат инвестировать в CAPEX, ограничиваясь наймом новых людей.
Производственный сектор в США, да и во всем мире, сжимается три года подряд. В последние три квартала, по второй квартал 2016 года, ВВП США заработал менее 1%. При этом Бюро трудовой статистики регулярно рапортует о достигнутых успехах. Общее число отработанных часов увеличилось на 2.13% в среднем за указанные три квартала. Это немногим меньше того, что имело место в период 2004-2007 гг. (восстановление после схлопывания дот-ком пузыря).
На графике – динамика пересмотра ВВП регулятором ФОМС на фоне выхода позитивных BLS отчетов:
Что при таком раскладе происходит с показателем производительности труда? Если рабочие часы увеличились на 2.13%, а произведенный валовый продукт вырос всего на 0.94%, то, получается, что производительность труда составила минус 1.19%. То есть она упала. Показатель был в такой плохой форме только в 1979 году на пике Великой Инфляции как раз перед стартом тягчайшей трехлетней рецессии. Второй год этой рецессии был максимально депрессивным, если считать с первого поствоенного года и вплоть до 2008 года.
Статистика 1979 года неумолима: увеличение трудовых часов на 2.18% при увеличении производства всего на 0.83%, привело к снижению производительности труда на 1.35%.
График – производительность труда в 1979 году и в последние три квартала 2016 года:
Логичный вопрос – каким образом должна коррелировать производительность труда с количеством отработанных часов, чтобы можно было говорить о реальном, а не мифическом экономическом росте? Ответ – примерно так, как показано на этом графике. То есть производительность должна расти на фоне снижения количества рабочих часов.
В сухом остатке мы имеем то, что госпожа Йеллен пудрит мозги общественности, выступая с заявлениями об устойчивом экономическом росте, который достигается за счет создания новых рабочих мест. Правда в том, что без учета фактора производительности даже самая позитивная статистика – ничего незначащая пустышка. Компании не желают вкладываться в развитие производства. Единственная интересующая их инвестиция – обратные выкупы собственных акций (на дешевые заемные деньги). Без вложений в CAPEX экономике США не удастся выйти на уровень реального роста.